неё и забыл.
— Об этом я, к сожалению, тебе рассказать не могу. — Ну, она и не слишком расстроилась и принялась рассказывать про вчерашнее. Она сказала, что кроме того, что я провёл награждения в таком виде, я ничего больше сделать не успел, потому что родители меня увели из зала, это конечно хорошо, но я же опозорился на всю страну! Там были знатные люди, журналисты, а девушки, какое впечатления я на них произвёл, кто теперь вообще захочет быть со мной?
Вики зашла первая, я прошёл следом за ней, сказать, что все на меня таращатся ничего не сказать. Взгляды родителе, просто не передать, они всегда были хорошими и добрыми мамой и папой, но сейчас в маминых глазах столько злости, что мне теперь страшно взглянуть на неё. Ну, а папа не выглядит устрашающим, мне кажется, ему смешно, хотя он и держится серьёзно, но глаза его смеются надо мной. Я боюсь даже взглянуть на стол девушек, перед ними мне особенно стыдно.
— Доброе утро, — подавив страх, говорю я, пытаясь дружелюбно улыбнуться. Вики садиться на место и начинает хихикать себе под нос. О да, спасибо, классная поддержка, друг.
— Доброе утро, — хором раздался голос девушек, но я так и не решаюсь взглянуть на них.
— Ты как? Кстати поздравляю с первым официальным похмельем, — рассмеявшись на последнем слове, прошептал мне Генри прямо в ухо, но этот хохот услышали все, и снова спасибо мой друг, но уже другой.
— Сначала голова кружилась, теперь жутко болит, так и должно быть? — Спрашиваю я, развернувшись от еды, потому что от одного взгляда на неё меня начинает тошнить.
— Да, это норма, — отвечает он, с удовольствием поглощая свой завтрак. — Ты лучше попей и поешь яблок или мандарин, я обычно их ем, просто ничего другого в глотку не лезет. — Хорошо, что у меня есть опытный друг в этом деле, есть к кому обраться.
— Ты куда так торопишься? — Спрашиваю я, заметив, что Генри уже всё съел и одним глотком допивает свой сок. Услышав мой вопрос, он внезапно замер, он ничего от меня не скрывает?
— Отец просил подойти, кто знает, что он ещё придумал? — Быстро пробормотал он и, ткнув меня локтем прямо в синяк, поспешил выйти из обеденной, но прежде поклонился, у него это уже просто вошло в привычку не более. Чёрт! Как же больно! Пожалуй, нужно сходить к врачу.
— Ваше Величество, — раздался вдруг женский голос и я посмотрел на девушку, что это произнесла. Эмили поднялась из-за стола и, сделав книксен, вышла из обеденной. Так рано?
Я по случайности перенёс взгляд на девушек и поймал на себе взгляд Аники, но она тут же его отвела. На ней кольцо, которое было в комплекте украшений для победительницы вчерашнего конкурса, так вот кто выиграл. Хорошо Чак, это ты выяснил.
Мама стала что-то яростно говорить папе, что я даже вздрогнул, видимо он меня защищает, а она отчитывает. Я так и просидел за столом со стаканом воды в руке, который я постоянно и делал что пополнял. Наконец пришло подходящее время, когда мне можно выйти. Уже почти все девушки вышли и мама тоже, но при этом она оставила мне на последок полный ярости взгляд. И мне только сейчас показалось, что чего-то не хватает, как-то тихо.
— А где Кай? И Ален с Дареном? — Спрашиваю я отца.
— Кай и Ален у Оливии, а Дарен у Дэвида, сегодня утром уехали, — ответил он. — Не переживая, мама позлиться и успокоиться, будто она была лучше. — Он засмеялся, а его последние слова заставали почувствовать себя лучше. — Но больше так не делай, теперь это будет крутиться по всем каналам и во всех газетах, но это твоя ошибка и тебе её разгребать.
Я хотел возразить и попросить его уладить это, но он быстро вышел из-за стола, жестом дав понять, что мне лучше промолчать. Я остался один и, допив воду из стакана, оправился в комнату. Возьму, пожалуй, фотоаппарат и пойду на улицу, нужно проветриться.
Но сначала я хочу снять фотографию Мелиссы с двери, я больше никогда в жизни не хочу видеть её лица, даже на фото. Прохожу по коридору, и у меня перед лицом открывается дверь. Как же это больно! Кажется, мне сломали нос! Ни смотря на то, что удар оказался очень сильным я всё же устоял на ногах, но звуки боли я точно произнёс и виновница моего сломанного носа тоже испуганно закричала.
— О нет! Прости! Я случайно! — Аника подошла ко мне и стала рассматривать моё лицо, мне как-то некомфортно.
— Всё в порядке, я всё равно собирался к врачу, — зажимая нос, произношу я, от чего мой голос становиться смешным и Аника смеётся, ей смешно, а мне больно.
— У тебя кровь! Позволь мне искупить мою, так скажем ошибку, давай я тебе сама помогу.
— Нет, — тут же выкрикнул я и отшатнулся от неё, но голова резко закружилась.
— Заходи я, и слышать ничего не хочу, — широко распахнув дверь, строго сказала она, и я не стал больше возражать, моя рубашка уже запачкана в крови.
Зайдя в комнату, я кроме потолка ничего не вижу, а люстра у неё красивая такая, с цветочками.
— Присаживайся, — говорит она, подводя меня за локоть к кровати. Я сажусь на край, а Аника куда-то отходит, но быстро возвращается с чем-то гремящим в руках. — Снимай рубашку, — в её тоне нет ничего неудобного, она вполне уверенна в своих словах. Но я мгновенно смущаюсь.
— Что, прости?
— Ты о чём подумал? — Засмеявшись, спрашивает она. — Я застираю её, кровь же плохо отстирывается, — поясняет Аника. — Я помогу.
Она ставит железную коробку на кровать и опускается на колени перед кроватью.
— Откуда у тебя эта коробка? — Спрашиваю я, потому что уверен, что это не из дворца.
— Мой отец хирург и он очень обо мне заботиться, и дал с собой всё, что может мне понадобиться для первой медицинской помощи, ну, вообще-то здесь, наверное, есть всё, что ему попалось под руку, — под конец она уже улыбается.
Взяв ватку, она убирает мои руки с моего носа, и пытается остановить кровь, пока я снимаю рубашку.
— Держи, — говорит она, и я придерживаю ватку.
Аника отходит в ванную, и слышу шум воды, она очень сообразительна и не растерялась в этой ситуации. Она довольно быстро возвращается, но без рубашки, наверное, так нужно.
— Ну, что там? — Убрав ватку, спрашивает она будто саму себя, а я тем временем рассматриваю её. У неё карие глаза,
